«Мы должны прийти в каждую деревню»
Сергей Эмдин об итогах развития Tele2 и планах на текущий год
Абонентская база сотовых операторов стагнирует, но рынок может расти – за счет увеличения потребления трафика и других услуг. Причем, золотым дном может стать сельская местность и отдаленные города – для их жителей мобильный интернет становится единственным окном в большой мир. О том, как могут развиваться сети 5G в России, зачем сети кофеен становиться оператором связи и почему больницы нуждаются в выделенных сетях LTE, «Газете.Ru» рассказал гендиректор Tele2 Сергей Эмдин.
— Как Вы оцениваете финансовые показатели Tele2 за прошедший год? Что было драйвером, а что тянуло показатели вниз?
— В целом мы оцениваем 2018 год как очень позитивный. Еще один год качественного роста. Удалось второй год подряд сохранить очень хорошие тенденции по выручке, рентабельности. Мы показали небольшой, но уверенный рост по абонентам, что очень важно и сложно делать на падающем рынке. Мы выполнили основные задачи. Самая главная из них – стали прибыльной компанией. Существенно увеличили выручку — до 143 млрд рублей. Очень важно, что мы достигли этих результатов грамотными действиями, которые были направлены на развитие своих клиентов, а не агрессивным набором базы, переманиванием абонентов, демпингом: наши продуктовые предложения побуждают все больше и больше людей становиться активными пользователями мобильного интернета и покупать качественные смартфоны. Наши инвестиции позволяют все большему и большему количеству людей пользоваться технологиями последнего поколения 4G.
Прошлый год стал знаковым — во всех регионах присутствия мы запустили 4G, хотя в начале 2017 года такая сеть была в 25 регионах.

Задача 2019 года звучит больше технологически: у нас не должно быть ни одного сайта, ни одного столба, где не будет технологии 4G. То есть мы не только пришли во все регионы, мы должны прийти в каждую деревню.

— Откуда такая цель?

— На наш взгляд, концепция «деревня обойдется» — узкая и неправильная, потому что зачастую абоненты малых населенных пунктов являются более активными потребителями данных, чем население крупных городов. Интернет — это их окно в большой мир. Пример, город Бодайбо в Иркутской области, это город золотопромышленников, очень удаленный. Деньги есть, «цивилизация», грубо говоря, далеко, поэтому доступ к большому миру только через цифровые технологии.

Я думаю, у нас «выстрелят» в этом году Курилы, потому что на Курилы провели оптико-волоконный кабель. Мы запустили там сеть, пока она не очень большая, но к концу лета она будет полноценно покрывать все население островов. Я думаю, мы там увидим очень большие показатели в расчете на абонента, поскольку люди истосковались по нормальной цифровой жизни, они используют спутниковую связь, а она дорогая и медленная. Сейчас они получат быстрый интернет, к тому же мощность кабеля существенно превосходит потребности населения.
— Отдаленность означает повышенные тарифы, как это происходит с ценами на продукты на Севере?

— Совершенно нет, за исключением небольшого количества территорий, где спутниковая связь. Если спутника нет, тарифы средние. Если мы говорим про Курилы — там действует обычная сахалинская линейка тарифов. Если мы говорим про Бодайбо — то обычная линейка Иркутской области.

— Какие у вас планы на этот год – финансовые и абонентские?

— Мы не сбавляем амбиции, хотим продолжать расти двухзначными цифрами в процентах по выручке. Мы на десятки процентов хотим нарастить нашу EBITDA — основной показатель рентабельности. И мы надеемся, что прирост базы будет такой же, как в прошлом году.
— Какую долю финансовую и физическую занимает направление MNVO?

С точки зрения абонентов, мы подошли вплотную к рубежу 2 млн пользователей, при этом надо понимать, что они были набраны в последние год-полтора.

Что касается выручки, то она пока находится на уровне процента от общей выручки, но каждый год она растет в разы. Я думаю, за несколько лет она должна приблизиться процентам к 10.
— Вы запускали совместно со Сбербанком проект «СберМобайл». Какие планы на него и у вас, и у Сбербанка?

— Сбербанк обладает очень сильным брендом, сильной экосистемой. Соответственно, когда они распространят услуги «СберМобайл» на всю территорию Российской Федерации, то мы увидим существенный рост абонентов и выручки.

— А стоит ли ожидать таких проектов с другими не телекомовскими компаниями?

— На сегодняшний день основной сегмент – это фиксированные операторы и операторы для бизнес-путешественников или для туристов. На втором месте идут банки. На втором месте идут банки. Среди банков я выделю Сбербанк, Тинькофф, в самом ближайшем будущем запустится ВТБ. Очень важно, что все компании, которые я перечислил, погружены в телеком. Следующий стратегический шаг – переход от партнеров, которые хотят развиваться, как полноценные телеком-операторы, к партнерам, которые не хотят ничего знать про инфраструктуру, не хотят инвестировать в нее, а хотят взять у нас коробочное решение. Мы такую платформу внедрили и надеемся, что в 2019-2020 годах мы увидим много проектов с компаниями, которые не имеют никакого отношения ни к банкам, ни к телекому.

— За рубежом MNVO развивается в таком же направлении?

— В некоторых странах есть операторы MNVO, которые имеют рыночную долю в десятки процентов. За рубежом также есть операторы фиксированной связи и финансовые учреждения, которые развивают этот продукт. Но на рынке есть и другие организации, работающие по основному профилю в массовом сегменте: от популярных блогеров до спортивных клубов и религиозных объединений, ритейла, сетей кофеен. Например, в Европе много операторов MNVO среди ритейлеров. Наша задача – рассказать этому сегменту, какие преимущества их ждут, если они начнут этим заниматься, в том числе показать коробочное решение, им вовсе необязательно инвестировать в инфраструктуру, мы все сделаем за них.

— Как вы оцениваете перспективы использования сети 5G?

— С одной стороны, 5G – это наше будущее. С другой стороны, мы должны понимать, что на сегодняшний день жесткого запроса от потребителей на 5G нет – ни от бизнеса, ни от массового рынка. Это для высокотехнологического продукта нормально: сначала появляется технология, потом люди думают, как технологию использовать, придумывают огромное количество сервисов. То же самое происходило с 3G и 4G.

Думаю, к массовому развертыванию сети мы подойдем года через два, к этому времени мы будем видеть опыт азиатских стран, Западной Европы, Америки, поэтому это даст возможность избежать многих ошибок и понимать, для чего мы это делаем. Кроме того, в России есть большая инфраструктурная проблема – отсутствие 5G-частот.

С одной стороны, важно, что мы не можем развиваться на своих частотах (это будет очень дорого), а должны развиваться на частотах, которые будут стандартизированы Международным союзом радиосвязи. Скорее всего, основной частотный ресурс – это так называемый CBand, диапазон 3400-3800 МГц. В этом диапазоне сейчас фактически нет свободных частот, но даже если провести сложную работу по конверсии – а этим ресурсом пользуются в основном государственные и военные органы, — там всего 400 МГц. С учетом того, что у нас четыре оператора плюс региональные операторы, то деление этого ресурса на всех с учетом создания защитного диапазона ничего не даст. Мы просто не сможем использовать преимущества сети 5G. Если добавить, что на сегодня нет платежеспособных клиентов, то можно говорить, что развитие этой сети каждой компанией отдельно будет означать создание лоскутного одеяла, такой недосети.

— Какую конфигурацию оператора и структуры 5G-сетей видите (единый инфраструктурный оператор, консорциум)?

— Мы считаем, что по меньшей мере на ближайшее время правильный путь – создание инфраструктурного оператора, который построит полноценную сеть на всей территории РФ, к которой все операторы будут иметь недискриминационный доступ. Конечно, операторы должны иметь слово относительно того, где и как будет развиваться сеть. Нужны четкие и прозрачные правила игры, равные для всех. Это позволит и создать сеть, и обеспечить все характеристики сети с точки зрения скорости, надежности, ответа сети и так далее. Кроме того, это будет дешевле.

— А военные и спецслужбы готовы расчищать свои частоты?

— Если честно, с ними пока прямого диалога нет. В том-то и дело, нужен единый орган, который будет вести диалог. Если каждый оператор будет приходить к военным, это будет непродуктивно. Как правильно сказал вице-премьер Максим Акимов, нам нужен некий национальный комитет по подготовке к внедрению технологии 5G, так как задействовано много служб, органов, компаний. Радует, что все понимают необходимость развития технологии, иначе мы безнадежно отстанем.

— В нескольких регионах России летом планируется протестировать опытные зоны сети LTE для соцобъектов – медучреждений, объектов МЧС, полиции и Росгвардии. Сообщалось, что участие в реализации этого проекта примет и Tele2. Чем эта сеть будет отличаться от других? В чем ваша выгода?

— Речь идет о сети LTE-450. Мы действительно видим, что у определенного сегмента рынка есть потребности в выделенной сети, которые во многом формируются государством. Мы считаем, что можем эти потребности удовлетворить качественно и за разумные деньги. На сегодняшний день мы являемся пользователями частот LTE-450 по всей стране – и это уникальная черта Tele2. В шести регионах запущены действующие коммерческие сети, поэтому мы знаем все их особенности и готовы хоть завтра провести их в пилотные зоны, протестировать вне зависимости от того, кто является потребителем – больница или объект Росгвардии. Мы считаем, что данная сеть позволяет, во-первых, обеспечить выделенность, которая в случае внештатных ситуаций исключает перегруженность, как это бывает в случае с коммерческими сетями. Во-вторых, это покрытие там, где сейчас нет никакой связи.

В-третьих, это глубокое проникновение – можно покрыть сетью сложные объекты— подвалы, поезда, вплоть до самолетов и так далее, так как технология позволяет радиолучам распространяться очень далеко и проникать через препятствия.

Мы этот продукт опробовали на потребителях, не имеющих доступа к «массовой» сети – рыбаках, охотниках, жителях малых и отдаленных населенных пунктов, где нет хорошего мобильного интернета. К тому же это стоит не очень дорого, так как необходимо меньшее количество базовых станций. Имеем очень позитивные отклики.

— Вы видите различия в поведении российских и американских/европейских пользователей интернета?

— Я думаю, какого-то четкого отличия российского сегмента от европейского не существует. Но есть, разумеется, отличие в части тех программ и ресурсов, которыми мы пользуемся. Россия в этом смысле очень выгодно отличается от большинства стран, потому что у нас есть крупные, популярные российские ресурсы, которые прекрасно выживают в конкурентной борьбе со всеми приложениями, которые есть в мире. «Яндекс» является лидером среди поисковых и других сервисов, «ВКонтакте» — самая крупная соцсеть в России. С точки зрения того, что люди делают в интернете – можно отслеживать различия в процентах, но в целом это очень похожая история с другими странами: популярнее всего видеоролики, социальные сети и новостные сайты.

— Сидят на безлимите?

— В 2018 году ряд компаний нашей отрасли ввели безлимитные тарифы на интернет. Мы в некоторых регионах были вынуждены ответить, так как от конкурентной борьбы никуда не денешься, но мы по-прежнему считаем, что подобные тарифы разрушают отрасль. Они не должны существовать в том виде, в котором они сейчас существуют, хотя, надо сказать, что на новом витке своего появления они приобрели более цивилизованный вид. По-прежнему те несколько процентов абонентов, которые притягиваются безлимитными тарифами, зачастую стоящими очень небольшие деньги, создают проблемы для всех других пользователей, поскольку они существенно загружают сеть.

Безлимитные тарифы не были бы проблемой, если бы они стоили дороже, но в том виде, в каком они существуют сегодня – это определенный наркотик.

Если оператор продает тариф, в котором включено 5 Гб, и он стоит 300 рублей, а безлимит – 400 рублей, то вроде бы хорошо: компания получила дополнительные 100 рублей. Но это только на первый взгляд. По факту безлимит должен стоить 2-3 тысячи рублей, и, соответственно, возникает огромная дельта между этими 400 рублями и 2000 рублей, которые недоинвестируются в сеть. Пользователи безлимита потребляют ресурсы сети, за которые они не заплатили. Соответственно, компания теряет рентабельность, и в долгосрочной перспективе фактически стреляет себе в ногу: получает преимущества в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной этих денег нет. Соответственно, происходит недоинвестирование, а другие клиенты теряют качество сервиса.

— Вы уже можете подвести какие-то итоги использования роуминга в Антарктиде?

— С одной стороны, некоторые восприняли эту новость с улыбкой, но с другой стороны – это важная тема, потому что еще несколько лет назад у нас вообще не было нормального роумингового продукта. На сегодняшний день мы сделали очень интересный качественный продукт – безлимит за 350 рублей в день, и это реально хит продаж. Для этого нам, естественно, требуется большое количество соглашений с иностранными партнерами. Мы идем широким фронтом по всему миру – на сегодняшний день в этой программе свыше 70 стран, то есть все основные страны покрыты, но зачастую в процессе переговоров в зону покрытия попадают и достаточно экзотические территории. Может быть, они не являются такими уж массовыми туристическими магнитами, но, как минимум, носят насыщенную эмоциональную окраску. Так что даже в Антарктиде есть сотовая связь и даже там можно получить безлимит за 350 рублей в день.